Лебединое Гнездо, или Дверь в Стене

[re_miel]

Знаете ли вы, что такое "дверь в стене"?

Да вы ведь знаете. Это встречается так часто на страницах детских (и зачастую ни разу ни) книг. Золотое яблоко, которая дала тебе добрая тетушка из фруктовой лавки на углу. Старый платяной шкаф, в доме чудака профессора. Большой плюшевый медведь, по имени Алойсиус. Иногда - просто зеленая дверь в белой стене, там где ее никогда раньше не было. А вообще, это грань - тонкая грань между обыденным распорядком вещей, нас окружающих, и иным миром. Mиром, исполненным всего того, что лежит за пределами частицы "не" в слове "необыкновенный". Разуму неведомо, душе необходимо, а сердце, в самые светлые моменты, вдруг да сожмется в неизбывной, беспричинной тоске по нему. Пьянящие краски и чистые ноты. Другое Место.

В раннем детстве эта дверь не замечается за ненадобностью. Нет обыкновения, а значит нет и необыкновенности. Реальность и фантазия тесно сплетены под скорлупой, защищающей рождающийся из них мир. Потом, вырастая, мы годами ждем когда же, наконец, в стене или заборе мелькнет шелушащейся зеленой краской эта дверь. Те, кому посчастливилось вырасти понимают - и принимают - что этого не случится никогда. Те, кому посчастливилось вырасти после этого еще чуть-чуть, понимают, что дверь открывается только с другой стороны и только вовнутрь. Что она, эта грань, беспредельно тонка и всегда неподалеку от нас.

Неделю назад я имел лишний случай в этом убедиться.

А началось все с того, что друзья пригласили меня искупаться в озере неподалеку от дома.

Я с радостью согласился, мне обьяснили как добраться до озера - двухкилометровый крюк вдоль шоссе. Hа том и было порешено.

К озеру я явился с легким опозданием. К несчастью легкость - понятие очень относительное, и, живым примером теории относительности в действии, я встретил оных друзей метрах в пятидесяти от озера. Бодро шагающими в прямо противоположном направлении. Негодяи еще и имели наглость посоветовать мне вернуться вместе с ними. Солнышко, вон, куда-то скрылось, и, вообще, холодновато как-то уже...

С плохо скрываемым бешенством в голосе, я известил их, что благородный дон пришел сюда купаться и он, черт возьми, будет купаться. Чрезвычайно благодарен за предложение меня подождать, которое вы вот-вот собирались озвучить, но я буду возвращаться другой дорогой. Какой же это другой дорогой, - ехидно спросили меня. А вот, - ничтоже не сумняшеся, указал я. Ха!, - сказали мне, там не пройдешь. Два ха!, - сказал я, развернулся и продефилировал к пляжику. За спиной отчетливо послышались недоуменное пожатие плечами и топот ботинок по шоссе.

Я считаю что ввязываться в авантюры и приключения, при первой же удобной на то возможности, это, для любого достойного мужчины, не просто долг, а одно из тех немногих настоящих удовольствий, которые им отводит жизнь.

Покончивши с омовением, я вернулся и взглянул в ранее указанном направлении. Итак, мы имеем: канаву шириной в метр с хвостом, за ней ограду из натянутой на уровне пояса одинарной проволоки, а за оградой - простирающееся где-то на милю гладкое зеленое поле. В середине поля - небольшая рощица, а на другом конце из- за деревьев выглядывает желанное здание. И все.

И все?

Раз - заплечный мешок летит через канаву. Два - пошел разбег. Три - взлетаем в воздух...

Четырех не было. Вместо четырех было оглушительное "брызг" и многократное "хлюп".

Нет, нет, я вполне себе перепрыгнул через канаву. Но гладь речная, в данном случае, переходила в твердь земную не резко, а вполне себе непрерывно. И незаметно. Надо ли говорить что, там где я приземлился, процесс был еще не вполне завершен.

Ах, Рэми! Какие на вас... интересные штаны. A вы, оказывается, любитель абстрактного направления в современной живописи. Что? Это некогда было прекрасными пляжными белыми брюками? Да полноте, полноте...

Следующей была натянутая на уровне пояса проволока. Перешагнуть или поднырнуть? Поднырнуть или перешагнуть? Я решил поднырнуть. Внуки мои еще поблагодарят меня за это решение, ибо, как засвидетельствовал ожог на моей левой лопатке, проволка оказалась высоковольтной. Да и не она одна - тому вольту, с вертикальным взлетом, которым я выпорхнул из под этой ограды позавидовали бы в любом цирке.

Потирая лопатку и чертыхаясь, я оглядел простирающееся передо мной поле. Впереди проглядывала из-за деревьев крыша того, прекраснейшего из всех жилых зданий, где меня ждали дымящийся зеленый чай и сухая одежда. Нацелившись, я бодро зашагал вперед.

Через десять шагов я понял, как же я попал.

Представьте себе шахматную доску. Только с неквадратными и беспорядочными клетками. Я нахожусь где-то на Е1, горячий чай - в левом верхнем углу А8. Клетки разделяют канавы, от метра до двух шириной, заботливо спрятанные от любопытных глаз густой травой.

Все иллюзорно в этом подлунном мире, и, увы, гладь зеленого поля была лишь одной из его иллюзий.

Где-то через час, и пару дюжин канав, я прибыл наконец на границу клетки А8. Любовь к абстрактному направлению в современной живописи уже была не просто очевидна - она покрывала меня плотным слоем. Путешествие было не менее живописным. Дважды я едва-едва не промерил собой глубину канавы. Зато около центральной рощицы я наткнулся на классический пейзаж: обломок дерева торчащий из земли, a рядом и сам ствол, рухнувший мостом через канаву. Молния? Гниль?

Кто знает.

Раздражение осталось где-то на Е3, усталость на B5, а осталось только ощущение того что жизнь чертовски хороша и азартный блеск в глазах.

К несчастью - не только у меня. По другую сторону канавы, отделявшей меня от заветной клетки A8, собралось полукругом маленькое коровье стадо. Которое, с живейшим интересом, наблюдало как это двуногое-не-покрытое-перьями сигает напропалую через канавы. Но, вот то, как парочка находившихся там быков на меня смотрела... Нехорошо они на меня смотрели. Неправильно. С нездоровым, таким, блеском в глазах. В стаде были, конечно, белые коровы, но это еще ни разу повод.

Я мгновенно решил, что прыгать через последнюю канаву в обьятья к братьям нашим большим мы не будем. Вместо этого мы направимся вдоль нее. Ибо, метров через десять она впадала в ту канаву, что ограничивала всю эту странную шахматную доску.

В этом месте росла огромная старая ива.

Последний рубеж.

За пять шагов от него, вдруг раздалось громкое шипение. В недоумении, я спустился к кромке воды и моим глазам предстала восхитительная картина. На воде, рядом с берегом, стояло гнездо. В тени ивы, в укромном закутке, сокрытое от всех, кто не подойдет совсем вплотную. Огромное гнездо, из сена и подобной ветоши. И перед ним - не менее огромная белая птица возмущенно шипевшая на меня. Угрожающе выгнув свою тонкую шею.

Лебединое гнездо...

Я замер на месте, не веря своим глазам. Лебедица продолжала шипеть и наступать на меня, широко распахнув крылья. Белым всполохом, в лучах солнца горя. А в гнезде виднелись шесть огромных серых яиц, как из горного камня, только еще теплые наверное...

Я. Лебедица. Шесть кусочков живого серого мрамора...

Где-то, с никому не слышным скрипом, дверь поворачивалась на петлях.