Of offers made

Вспомнив недавно эту историю, не могу не поделится ею с вами, многолюбезные мои френды.

Сидели мы как-то с другом Чарльзом в маленьком ресторанчике в уездном городе К. Друг Чарльз - это такой феерический человек, с которым мы постоянно ухитряемся влипать в передряги всех сортов и мастей. Ужин, выдавшийся в тот вечер, в силу некоторых обстоятельств, исключительно на славу, был основательно обмыт двумя бутылками красного вина. А потом граппой. А потом - еще граппой. И вот сидели мы и страдали фигней, типичной для двух изрядно выпивших мужиков. А именно: жаловались друг другу на то, как это несправедливо по отношению ко всему остальному человечеству, что вот мы не только такие красивые, а еще и умные, начитанные, талантливые, и очень скромные!, a вдобавок еще сидим и едим ужин, достойный быть пищей богов. Если избыток - это грешно, то совершенно очевидно, что этим вечером мы окончательно переполнили чашу своих грехов. Как только мы выйдем из ресторана - небеса разверзнутся, в ореоле праведного гнева явится Господь, со своими ангелами, и поразит нас обоих молниями. Прямо где мы стоим. А ангелы исполнят над двумя кучками пепла что-нибудь в ре миноре.

И вот, собравшись наконец с духом и помолившись за упокой наших безвременно погибших во цвете лет душ, мы наконец вышли на улицу. Замерли в трепетном ожидании... но абсолютно ничего не произошло. Мы поняли, немедленно, что это лишь временная отсрочка - очевидно, что просто на небесах тогда из пыльной подсобки доставали самую большую и горбатую молнию, специально для нас, и процесс этот занимал время. Поняв это, мы решили отправится в один маленький бар в местном злачном квартале, дабы пить горькую и коротать за этим свои последние часы. Уездный город К, надо заметить, с давних пор отличается большой эстетностью. Там эстетно все - даже злачный квартал. Точнее, конечно - злачная улица. Прямо по центру этой улицы, в каменном обрамлении, течет небольшой канал. Через него перекинуты мосты, по берегам - раскинулись вишни и клены. И вот, именно в этот картинный пейзаж, мы и выползли наконец из бара часа в три ночи. Стояла мертвенная тишина. Вокруг - ни души. На небе горела полная луна, ее бледный свет придавал всему окружавшему нас несколько мертвенный оттенок. Эффект только усиливаелся ползущим от речки туманом. Ну вообщем - готовая картина из английского готического романа девятнадцатого века.

Мы стояли и несколько недоумевали - где же большая и горбатая молния!? - но тут из тумана окутавшего канал, и достававшего нам уже выше пояса, выплыла фигура. Она появилась на середине одного из каменных мостов, её профиль на мгновение замер, резко очерченный на фоне лунного неба. Старуха. Старуха, с длинными, черными как смоль волосами, высокими скулами, впалыми щеками и точёными, резко очерченными чертами лица. Бледная как снег. Одета она была во что-то, что выглядело как просторная черная хламида, в пол, перетянутая на поясе серебрянной цепью. А выражение ее лица... О, выражение ее лица! И вот, это видение, это исчадие ада, начало медленно плыть к нам от моста сквозь туман...

Мы с Чарльзом понимаем - все, пиздец, никаких шуток, доигрались. Какие, блядь, молнии - это смерть, смерть с косой! Чаша наших грехов переполнена и льется через край. Смерть пришла за нами, и сейчас заберет нас прямо в ад. В самые глубины ада, где дюжина чертей будет лично жарить нас на самой большой и жаркой сковороде, которая у них там только есть. Без вазелина.

Мы стояли, у нас дрожали колени, тряслись руки... Зловещий спектр подплыл уже совсем близко... Хриплым, промозглым голосом, доносившимся будто из под земли, видение вопросило:

"Мальчики, не хотите миньет за три тысячи йен..?"

Занавес.