Of Historical Grammar of Poetic Myth

[re_miel]

Роберт Грэйвз отжигает:

“..отвернувшись от поэзии мифов Сократ отвернулся от Лунной Богини, являвшейся ее вдохновением и требовавшей от мужчин служения женщинам, духовного и плотского. Тому, что называется платонической любовью, этому бегству философа из под власти Богини и в интеллектуальный гомосексуализм, следовало бы называться любовью сократической. Он не мог оправдывать себя неосознанностью содеянного: Диотима Мантинейская, пророчица из Аркадии, остановившая некогда волшебным образом чуму в Афинах, напомнила ему как-то, что мужчине должно направлять свою любовь в сторону женщин, и что Мойра, Илифия и Каллона - Смерть, Рождение и Красота - составляют из себя триаду Богинь, правящую надо всеми актами творения: физическими, духовными и интеллектуальными. В том отрывке из “Пира”, где Платон доносит до нас воспоминания Сократа об этих мудрых словах Диотимы, действие прерывается в стельку пьяным Алкивиадом, вламывающимся в поисках прекрасного мальчика по имени Агафон. Найдя оного мальчика возлежащим подле Сократа, Алкивиад обьявляет во всеуслышание что сам, некогда, пытался склонить влюбленного в себя Сократа к содомии, но тот, как истинный философ, предпочел от этого воздержаться и был вполне доволен провести ночь целомудренно обнимая своего прекрасного возлюбленного. Будь Диотима там, и услышь она это, она скривила бы лицо и сплюнула бы трижды, ибо если содомию Богиня, в своих обличиях Кибелы и Иштар, допускала даже в пределах своих собственных храмов, то вот идеализирующий гомосексуализм был в Ее глазах куда большим моральным уродством - попыткой мужского интеллекта к духовной самодостаточности. Месть Богини Сократу, если это можно так назвать, за его попытки познать себя апполонически, а не оставить эту работу жене или любовнице, была очень характерной: она женила его на стерве и обратила его идеализирующие стремления на вышеупомянутого Алкивиада. Тот же опозорил своего учителя, выросши злобным, безбожным, неверным и эгоистичным - погибелью Афин. Последнюю точку в жизни Сократа поставила настойка цикуты, священного растения Богини в ее обличии Гекаты, прописанная ему согражданами в наказание за растление молодежи.”

© Robert Graves, “The White Goddess”

“Socrates, in turning his back on poetic myths, was really turning his back on the Moon-goddess who inspired them and who demanded that man should pay woman spiritual and sexual homage: what is called Platonic love, the philosopher's escape from the power of the Goddess into intellectual homosexuality, was really Socratic love. He could not plead ignorance: Diotima Mantinice, the Arcadian prophetess who magically arrested the plague at Athens, had reminded him once that man's love was properly directed towards women and that Moira, Ilithyia and Callone—Death, Birth and Beauty—formed a triad of Goddesses who presided over all acts of generation whatsoever: physical, spiritual or intellectual. In the passage of the Symposium where Plato reports Socrates' account of Diotima's wise words, the banquet is interrupted by Alcibiades, who comes in very drunk in search of a beautiful boy called Agathon and finds him reclining next to Socrates. Presently he tells everyone that he himself once encouraged Socrates, who was in love with him, to an act of sodomy from which, however, he philosophically abstained, remaining perfectly satisfied with night-long chaste embraces of his beloved's beautiful body. Had Diotima been present to hear this she would have made a wry face and spat three times into her bosom: for though the Goddess as Cybele and Ishtar tolerated sodomy even in her own temple-courts, ideal homosexuality was a far more serious moral aberrancy — it was the male intellect trying to make itself spiritually self-sufficient. Her revenge on Socrates — if I may put it this way — for trying to know himself in the Apollonian style instead of leaving the task to a wife or mistress, was characteristic: she found him a shrew for a wife and made him fix his idealistic affections on this same Alcibiades, who disgraced him by growing up vicious, godless, treacherous and selfish — the ruin of Athens. She ended his life with a draught of the white-flowered, mousey-smelling hemlock, a plant sacred to herself as Hecate, prescribed him by his fellow-citizens in punishment for his corruption of youth.”

© Robert Graves, “The White Goddess”

Comments

[re-miel.livejournal.com]

видел ли ты анонс 20-ой серии? (Katashiro remembers a certain day when there was a rainbow in the sky above Southern Cross Island. That was when Head was still calling himself “Tokio,” and when his [Katashiro's] fiancee, Sora, was on the island. Katashiro, who was enchanted by Tokio’s paintings, gets closer to him along with Sora, but the trio’s relationship…)

Этого анонса не было на официальном сайте до сегодняшнего дня. То есть я понимаю, что его скорее всего взяли из какого-нибудь японского анимэшного журнала - Newtype или Animage, но беда в том, что будучи очень хорошо знаком с качеством большинства сетевых переводов, я предпочитаю относится к чему-либо серьезно только когда у меня перед глазами японский оригинал. Теперь он у меня есть, и правильный перевод таков:

“Одним днем, радуга появилась над островом Южного Креста. И Каташиро начал вспоминать о прошлом. О днях, когда Глава еще называл себя "Токио" и когда на острове еще жила его (Каташиро) невеста - Сора. Привлеченный картинами, которые Токио рисовал, Каташиро подружился с Токио, а вместе с Каташиро - и Сора. Однако, вскоре отношения между ними тремя начали стремительно разрушаться...”

Mожно даже догадаться в какую сторону.

Знаешь, моя первая догадка была, что в госпитале мы увидели Сору. Хоть оно и похоже было на молодого человека, но когда это что-то особо значило, в анимэ? :) К сожалению, судя по самому левому из трех скринов здесь (http://www.star-driver.net/story/story20.html), в госпитале мы видели не Сору.

Что оставляет вопрос открытым. Но я согласен - это вряд ли кто-то совсем новый, скорее это кто-то, про чье существование мы уже знаем, но еще не поняли, что это оно.

Глава = отец Такуто - самая очевидная версия, но я бы ее пока сбрасывать не стала: уж слишком много было намеков.

Я понимаю. Но боян, боян, боян же! :)

Такуто и Сугата - братья по отцу (Глава) - совпадение Дня рождения и цветовой палитры (синий + красный = фиолетовый);

A вот это уже очень красивое замечание, я про палитру. :) Жаль что...

в семье Такуто передавались две метки, но как такое может быть?

вот это вот замечание, по моему, начисто исключает версию что Сугата и Такуто - братья. Две метки передаваться не могут, это противоречит всему что мы знаем. Это значит, что в одном отце был "потенциал" на две метки, даже на три - у Главы еще ведь и своя метка есть. Нереально. А совпадение Дней Рождений - это очевидно, просто система респаунит одновременно не только Короля, и четырех Жриц, но еще и Звездного Мальчика Галактического Красавчика. :)

Мерцает Звезда!